Л. В. Садыкова
г. Горловка

Досліджується проблематика російського есе у контексті загальнотеоретичних проблем жанру та художньої своєрідності есе як факт російської культури.

В истории русской литературы жанру эссе принадлежит определенная, но мало исследованная роль. Не изученными на сегодня остаются состав проблематики русской эссеистики, ее типология и динамика с момента зарождения данного жанра в русской литературе и до настоящего времени, когда ученые стали говорить о широких перспективах развития эссе в наступившем ХХ! веке. Цель настоящей статьи - обозначить проблематику русской эссеистики ХХ века, наметить ее типологию и динамику развития.

ХХ век имеет в истории русской эссеистики особое значение в том смысле, что стал определяющим в ее утверждении как целостного художественного явления, активно функционирующего в русской литературе и представляющего одну из ее ярких, но не прочитанных страниц. Наши исследования показали: русская эссеистика ХХ века отличается высокими художественными достижениями, определившими ее заметное место в литературном процессе данного периода в целом и в творчестве видных писателей, укрепившем традиции русской эссеистики ХГХ века и отразившем доминантные тенденции литературного развития указанного периода, в том числе и векторы поисков художественной словесности.

Общеизвестно, что художественная литература воспроизводит как общечеловеческие реалии, связанные с бытийностью человека в мире, так и наиболее важные концепты той или иной национальной культуры. Эта позиция выделяется учеными при определении общей художественной содержательности литературного произведения. Так, российский литературовед В. Хализев выделяет: во-первых, онтологические и антропологические универсалии, во-вторых, локальные (порой, однако, весьма масштабные) культурно-исторические явления, в-третьих - феномены индивидуальной жизни (прежде всего авторской) в их самоценности [14, с.56]. Украинский ученый М. Гиршман выделяет эти же три начала, определяя их несколько иначе: «В произведениях как художественной целостности равно несомненными и равнодостойными являются человечество, народ и конкретная человеческая личность» [3, с.11].

Определяющей особенностью жанра эссе является его нацеленность на реализацию всех этих интенций в равной степени, и в этом его принципиальное отличие от других форм словесного творчества. Это отмечено, но научно не отрефлектировано учеными, во всяком случае, по отношению к русской эссеистике: «для эссеиста характерно стремление любой вопрос, любую человеческую тему превратить в обобщенную, философскую, общечеловеческую» [13, с.115]; «эссе - это способ самопознания, стремление обнажить самого себя, понять свое время, напряженный диалог с самим собой.» [6, с.78]. В центре эссе находится «мыслящий художник - в раздумье над миром, над его судьбой в связи с собственной жизнью» [9, с.32]. То есть эссе развивает и углубляет возможности изображения не только внутреннего мира человека, но и острых общественных проблем. Такое соединение содержательных и концептуальных уровней рассматривается нами как ведущая жанровостилевая доминанта жанра эссе вообще, реализуемая в русском эссе с особой отчетливостью.

Заметим, что эта особенность в русской литературе проявилась еще в XIX веке в эссеистике и других «промежуточных» жанрах и связывается с именами Ф. Достоевского, Л. Толстого, Н. Гоголя и А. Герцена. По словам Б. Бурсова, «Из писателей здесь в первом ряду стоят Достоевский и Толстой» [2, с.9]; они «познают мир путем самопознания, которое способно приобрести форму познания смысла человеческого бытия [2, с.9]), в частности, «Достоевский всегда занят собой. И в то же время целым миром: разгадывая собственную личность, он разгадывает судьбу всего человечества» [2, с.9]. В. Я. Воропаев в предисловии к книге «Выбранные места из переписки с друзьями» Н. Гоголя отмечает, что содержанием «Выбранных мест.» являются вопросы «общие и основные - о бытии и нравственности, о судьбах рода человеческого, о Церкви, о России, о современном состоянии мира; мысли, касающиеся искусства; личные объяснения автора о самом себе, о сочинениях своих и об отношениях его к публике» [4, с.17].

Укрепление этой интенции мы отмечаем в русской эссеистике ХХ века, в многочисленных эссеистических и проникнутых духом эссеизма произведениях А. Белого, О. Мандельштама, П. Флоренского, Л. Шестова, В. Розанова, Саши Соколова, В. Набокова, В. Ерофеева, Вен. Ерофеева, Д. Галковского, Б. Шрагина, Н. Ивановой, М. Эпштейна, посвященных осмыслению общечеловеческих проблем, разнообразных проблем русской жизни сквозь призму их собственной судьбы. Это ярко и замечательно выразил Н. Бердяев в предисловии к одному из своих самых авторитетных трудов с весьма симптоматичным названием «Самопознание»: «Я решаюсь заняться собой не только потому, что испытываю потребность себя выразить и отпечатать свое лицо. Но и потому, что это может способствовать постановке и решению проблем человека и человеческой судьбы, а также пониманию своей эпохи» [1, с.254]; «настоящее осмысливание и заключается в том, чтобы понять все происходящее с миром как происходящее с собой» [1, с.252]; «Эта книга по замыслу своему философская, посвященная философской проблематике. Дело идет о самопознании и потребности понять себя, осмыслить свой тип и свою судьбу» [1, с.251].

Анализируя непосредственно тексты эссе, мы отмечаем следующее: русская эссеистика ХХ века отличается обращенностью к разнообразной проблематике, отражающей все сферы жизнедеятельности человека и общества. Это - философская, религиозно-философская, культурологическая, историософская, социальноориентированная, научная, литературоведческая проблематика. Ее динамика и состав, как представляется, находятся в непосредственной связи с периодом создания, то есть историко-культурным контекстом. Так, на наш взгляд, в начале века доминировала экзистенциальная, илософская,религиозно-философская, литературоведческая и культурологическая проблематика. Социальная и научно-популярная проблематика наиболее характерна для текстов середины века, особенно написанных в метрополии. Эссеистика, созданная в эмиграции, продолжила традиции русской эссеистики начала ХХ века. Философская, научная, литературоведческая и культурологическая отличают эссеистику конца ХХ века.

Рассмотрим каждое направление отдельно: философская проблематика. Художественное постижение разнообразного окружающего бытия, бытия человека в этом мире, определение смысла его существования, а также разнообразных форм его материальной и духовной жизни, реализуемое в произведениях русских эссеистов, позволяет нам говорить о нацеленности эссе на исследование общефилософских и религиозных проблем. Среди них - вопросы жизни и смерти, добра и зла, смысла и абсурдности человеческого существования, хаоса и порядка, страдания, веры и душевного покоя, порока и добродетели и многие другие. Прибегая к своеобразным экскурсам в прошлое и будущее, углубляясь в самосозерцание, обращаясь к судьбам современников и предшественников, порой сравнивая несравнимое, анализируя сложные проблемы человеческого бытия, литература и философия возбуждают интеллектуальную и эмоциональную энергию человека, провоцируя его тем самым на желательную для них рефлексию - изменение стереотипов мышления, жизнеустроения, восприятия бытия.

Эссеистика в этом смысле представляется нам наиболее востребованным жанром, который актуализирует именно вышеобозначенные интенции и философии, и литературы. Подъем русского эссе совпадает по времени с «золотым веком» русской философии, ее оформлением и бурным расцветом. Участие в этом процессе писателей, а также существенное влияние русской литературы на формирование философии является закономерным, поскольку в рамках русской культуры философствование осуществлялось в форме литературы. Знаменательно, что русские классики воспринимаются современной наукой и как философы, определившие направления научной мысли в ХХ веке. Так, по словам российского литературоведа В. Кожинова, «русская литература по внутренней своей сути это - „философская литература“. <...> Разумеется, любая литература в той или иной степени является художественным самосознанием, но в русской литературе «философский» пафос стал основополагающим. Вполне закономерно, что русские писатели не могли удерживаться в границах художественного творчества и начинали просто высказывать свои философские размышления - как это делали и Гоголь, и Достоевский, и Толстой» [8, с.126]. В русской литературе ХХ века на границах художественного и философского дискурсов создавали свои эссе А. Белый,

Н. Бердяев, В. Розанов, П. Флоренский, Л. Шестов, Г. Чулков, Д. Гранин, Б. Шрагин, М. Эпштейн.

Одной из проблем, которая сегодня активно разрабатывается современным литературоведением, является проблема религиозного содержания и метафизической направленности русской литературы, поскольку именно в этом ее наполнении просматриваются пути разрешения разнообразных морально-этических задач, которые периодически возникают и перед обществом, и перед человеком. Симптоматично, что религиозная проблематика традиционно характерна и для жанра эссе. Имеется научная гипотеза, что «становление эссе началось в рамках религиознодидактической литературы и представляло сложный процесс образования элементов художественности, обусловивших оформление целой художественной системы: художественная идея, образ автора, сюжет, особая стилистика вокруг новой концепции личности» [10, с.86].

В русской литературе воплощение духовной проблематики в форме эссе отмечено нами в «Опытах в стихах и прозе» К. Батюшкова, в «Выбранных местах из переписки с друзьями» Н. В. Гоголя (ХГХ в.). Знаменательными в этом смысле представляются суждения автора предисловия к «Выбранным местам.». По словам исследователя, «Гоголь как бы нащупывает новый для себя жанр, приближаясь к традиции святоотеческой литературы. <...>. Перелом в мировоззрении Гоголя, отразившийся в книге „Выбранные места...“ выходит за рамки литературы в традиционном понимании этого слова. Гоголь как бы нарушил законы жанра и в светском произведении заговорил о таких вопросах, которые исконно считались привилегией духовной прозы» [4, с. 12].

Яркое выражение духовной проблематики мы обнаруживаем в эссеистических и проникнутых эссеизмом произведениях, созданных на рубеже ХГХ-ХХ столетий. При этом фиксируется два аспекта проблемы, которые уже были отмечены эссеистикой Серебряного века: синтез литературы и религии спасает человечество, мир, и он же определяет экзистенциальные ориентиры личности (наиболее ярко обозначенные аспекты отразились в трудах Н. Бердяева, С. Булгакова, С. Франка, П. Флоренского). Так, по словам С. Франка, «только в осознанном опыте веры, т. е. в религиозной встрече с живым и Личным Богом, личность человеческая вполне обретает себя и становится сама собой» [12, с.8].

Ярким примером воплощения религиозной проблематики может служить сборник «Фридрих Ницще и русская религиозная философия», созданный в рамках исследовательской программы «Христианство и культура» Лабораторией по изучению русской культуры ХХ века Восточноевропейского высшего гуманитарного колледжа Св. Григория Паламы. В предисловии к книге отмечается, что это - сборник эссе русских философов, представляющих русскую религиозно ориентированную мысль Серебряного века - Вл. Соловьева, Вяч. Иванова, А. Белого, Евг. Трубецкого и других, в которых обнаруживается влияние идейно-эстетических и религиозных исканий немецкого философа Ф. Ницше. Все это является ярким свидетельством глубокой преемственности идейно-эстетических и религиозных исканий русской и западноевропейской мысли, основными темами которых являются человек, бытие человека, Вселенная, Бог, религия и многое другое.

К примеру, в эссе «Ты Еси» Вяч. Иванов размышляет о личном сознании человека, о религии, о человеке, о Боге: «Какой-то невидимый плуг в наступившие сроки разрыхлил современную душу - не в смысле изнеможения ее внутренних сил, но в смысле разложения того плотного, непроницаемого, нерасчлененного сгустка жизненной энергии, который назвал себя «я» и «цельною личностью» в героическую пору непосредственного индивидуализма» [5, с.51]; «Это разрыхленное поле личного сознания составляет первое условие для всхода новых ростков религиозного мировосприятия и творчества» [5, с.51].

В продолжение автор настаивает на том, что «религия начинается в мистическом (каковым в древнейшие времена является оргиастическое исступление) в момент дифференциации этого переживания, представляющей его сознанию как „одержание“, и ею овладевающим. Экстаз есть раскрытие антиномии личности; и только тогда мы вправе утверждать, как совершившийся факт, религию в смысле душевного события, когда нам предстоит наличность внутреннего опыта, раскалывающего наше я на сферы «я» и «ты» [5, с.51].

И далее: «разложение единства личного сознания предуготовляет в современной душе углубленнейшие проникновения в таинства микрокосма.

С этими проникновениями связана, по нашему мнению, судьба религии в ближайшем будущем. Из микрокосма, как из горчичного зерна, должно вырасти грядущее религиозное сознание» [13, с.55]. «Грядущее религиозное сознание», о котором писал Вяч. Иванов, становится реальностью, нашим бытием в современной жизни.

В конце ХХ века духовная проблематика актуализируется в контексте нового социального и культурного кризиса. К настоящему времени углубленная, научная рефлексия взаимоотношений литературы и религии, имеющая в своих истоках не только средневековую традицию, но и опыт эссеистики рубежа ХК-ХХ веков, стала возможной прежде всего потому, что «снят запрет на обсуждение религиозно-философской проблематики искусства, существует и является глубоко значимой группа литературнохудожественных жанров, где человек соотносится не столько с жизнью общества, сколько с космическими началами, универсальными законами миропорядка и высшими силами бытия» [10, с.323].

Идеи, воплощенные в русской эссеистике Серебряного века, сейчас обрели полную научную рефлексию, в рамках которой каждое из конкретных явлений рассматривается в контексте национальной специфики русской литературы, своеобразие которой во многом определяется духовной устремленностью. В своих монографических исследованиях российский литературовед В. Есаулов подчеркивает именно эту тенденцию. С его точки зрения, православный тип духовности «формирует магистральный вектор развития русской культуры в целом» [7, с.13]. Российский литературовед В. Кожинов констатирует те же интенции, подчеркивая их актуальность на современном этапе: «Религиозные реалии и понятия проникают в общественное сознание, в разных формах пробуждается религиозное чувство, литература проходит этап нового воцерквления» [8, с.56]. То есть русское эссе ХХ века представляется нам именно тем литературнохудожественным жанром, который наиболее ярко и подчеркнуто открыто актуализировал обозначенную выше религиозную поисковость русской литературы.

Одним из ярких проявлений своеобразия русского национального самосознания является русская эссеистика как часть литературы. Она в наиболее яркой и характерной для нее манере и стиле отражает все те процессы, которые происходят как в обществе, так и в литературе, с характерным для нее художественным видением реагирует на все те злободневные вопросы русской жизни, которые не оставляли равнодушными писателей-эссеистов. Это - русский логос, русский человек, судьбы русского народа, «векторы» развития русской и мировой истории, русской и мировой культуры и поиски ответов на все те вопросы человеческого и особенно русского бытия, которые актуализируются той или иной эпохой. Данная позиция уже обозначена российским литературоведом В. Кожиновым. По его словам, «эссе - это попытка осмыслить и русский менталитет, и русскую историю, и место литературы, философии, религии. Никакого комплекса, что мы слабые потомки великих отцов» [8, с.56].

Особое качество русской эссеистики ХХ века (отмечено нами в ходе исследования), наиболее ярко выделяющееся в сравнении с ее европейским аналогом - это актуализированные ею поиски идентичности - личностной, национальной и культурной (В. Розанов, З. Гиппиус, Д. Мережковский, Вен. Ерофеев, А. Синявский, И. Бродский, А. Генис, М. Эпштейн) и связанные с ними поиски новой философской, культурной и религиозной парадигмы (Л. Шестов, Н. Бердяев, П. Флоренский, С. Франк, Г. Померанц, A. Генис, И. Клех, Д. Быков, М. Эпштейн и другие).

На отдельных этапах развития русской эссеистики в ХХ веке эта проблематика получала свою специфику. Например, поиски национальной и культурной идентичности в эссеистике начала ХХ века связаны с рефлексией кризиса переходного времени и предощущением грядущих перемен. Эта же проблематика в эссеистике эмиграции приобретает особую остроту и трагичность, облекается в специфическую и типичную образность (например, родины, унесенной с собой; настоящей России, собираемой из любви и воспоминаний всех изгнанников в эссеистике И. Бродского, B.Набокова, Саши Соколова). В текстах постмодернистов в конце ХХ столетия проблема идентичности решается в широком контексте общего кризиса культуры, «эпистемиологической неуверенности» нового переходного этапа. То есть предлагаются различные пути преодоления духовного кризиса и различные модели будущего литературы (А. Гольдштейн, Б. Парамонов, Д. Быков, М. Харитонов).

Яркой иллюстрацией художественного воплощения данной проблематики являются сборники эссе: «Силуэты русских писателей» Ю. Айхенвальда, «Эссе о русской культуре» В. Ильина, «Родное и Вселенское» Вяч. Иванова, «Заметки о прозе русских классиков»

В. Шкловского, «Русский текст» М. Харитонова, «Русский быт» Д. Быкова и многие другие эссеистические произведения. Симптоматично, что все они созданы в разное время на протяжении ХХ столетия.

Особенно остро ставились вопросы русской жизни русской литературной эмиграцией. Объясняется это прежде всего состоявшейся в России в начале ХХ века катастрофой: в одном из самых мощных государств Европы происходит насильственное отчуждение от исторических корней целого культурного слоя русской нации. И происходило оно, глубоко трагическое по своему характеру, практически на протяжении всего ХХ столетия. Но не лишило возможности творчества, а наоборот, обострило чувство одиночества, отчуждения от Родины, определило характер поэтической рефлексии - эмоциональной, открытой, экспрессивной - того, что определяет художественность литературного текста.

Размышляя о трагических судьбах русской эмиграции («сюжет» по Гачеву), русские эссеисты идентифицируют себя со своим поколением, и это принципиальный ракурс самоидентификации, нашедшей свое скорейшее и точное воплощение именно в русском эссе, в отличие от французской традиции (где «мы» - это общество, человечество), где ракурс более конкретный, исторический, но и связанный с русской ментальностью. К примеру - «насколько иссякает в нас сокровище веры, настолько мы начинаем тревожиться идеалами, которыми живут другие церкви, безбрежным развитием внутреннего чувства и субъективного мышления или заботами о судьбах человечества или его внешнем устроении. Этими заботами мы силимся заполнить пустоту, которая образуется в нашей душе с утратой веры, и это происходит всякий раз, когда почему-либо мы теряем живые связи со своим народом» [11, с. 141].

Отличительной особенностью русской эссеистики ХХ века являются также эсхатологические настроения и мотивы, особенно в текстах ее двух периодов - первого (начало ХХ века) и третьего (конец ХХ века). Они ярко выражены в эссеистике Н. Бердяева, Л. Шестова, В. Розанова, Б. Парамонова,

A. Гольдштейна, А. Гениса и др. Специфическую интерпретацию эти мотивы приобрели в эссеистике эмиграции первой волны (жизнь после конца света, в качестве которого интерпретируется гибель старой России в текстах Г. Иванова, Вяч. Ходасевича, З. Гиппиус) и третьей волны (жизнь в другом мире, культурный шок перехода к иным ориентирам в эссеистике И. Бродского и пронизанных эссеизмом художественных текстах М. Палей,

B. Хургина и др.). В конце века эти мотивы связаны с осмыслением углубляющегося хаоса в сознании человека и утратой веры в будущее, поскольку техногенные катастрофы, непрекращающиеся войны, девальвация духовных ценностей и многое другое достигли в обществе (и не только в России) в этот период своего апогея.

Одной из характерных для русской эссеистики ХХ века (традиция восходит к эссеистической прозе А. Пушкина) является проблематика, связанная с обращением к эстетическому опыту того или иного художника как одно из условий сохранения этого опыта, расширения и углубления традиций русской культуры и литературы. Определяющей приметой всей русской эссеистики ХХ века является то, что идейно-художественные и литературно-теоретические искания писателей-эссеистов тесно связаны с поисками их собственного пути в искусстве. Так, А. Белый, М. Цветаева,

О. Мандельштам, З. Гиппиус, И. Бродский, Б. Парамонов, В. Ильин, И. Эренбург, В. Шкловский, Н. Иванова, Г. Померанц, А. Генис исследуют разнообразные проблемы художественного творчества, изменение статуса литературы, писательские судьбы, а также миссию художественной словесности в новых исторических условиях.

Актуальными для русской эссеистики ХХ столетия являются темы диалога культур и их несхожести в достаточно широком спектре интерпретаций: от традиционных «Россия - Запад» (например, судьба либеральных идей в современной России в эссеистике А. Мелихова), «Россия и Восток» (определение «своего» через «чужое» в «Билете в Китай» А. Гениса), описания мультикультурного настоящего («Вавилонская башня» А. Гениса), процессов глобализации, а также общих закономерностей развития западной и русской культуры, их цикличность (эссеистика И. Бродского). Наконец, эссеистика пристально вглядывается в современность, осмысливая культурные сдвиги конца ХХ века, судьбу поколения, ее интерпретацию в современном искусстве, в особенности в литературе и кинематографе (книги Д. Быкова).

Общее содержание русской эссеистики - сложный жизненный материал и серьезные морально-этические проблемы, актуализированные ХХ веком. Вопросы общечеловеческого характера - место человека в мире, его понимание собственной личности, отношение к окружающей действительности, к человечеству, поиски культурной и национальной идентичности - ставили нерв эссеистических произведений, авторы которых остро ощущают достоинства этой литературной формы, хотя и не всегда называют свои произведения эссе. Изменения в тематике и проблематике эссе по выделенным нами циклам - важный показатель нового этапа в развитии жанра и обретении им нового качества.

Бібліографічні посилання

1. Бердяев Н. А. Самопознание: Сочинения. - М.; Харьков, 1998.

2. Бурсов Б. И. Критика как литература. - Л., 1976.

3. Гиршман М. М. Литературное произведение: Теория художественной целостности. - М., 2002. - 528 с.

4. Гоголь Н. В. Выбранные места из переписки с друзьями. - М., 1990. - 432 с.

5. Иванов Вяч. «Ты Еси» // Ницше Фридрих и русская религиозная философия: Переводы, исследования, эссе философов «серебряного века»: В 2 т. - Мн.; М., 1996.

6. Иванова Н. Эссеизация всея литературы: от «бешеных собак» до «скользких гадов»? // Столица. - 1992. - № 15.

7. Есаулов И. А. Категория соборности в русской литературе. - Петрозаводск, 1995.

8. Кожинов В. Закон сохранения художества // Литературная учеба. - 1991 - № 6.

9. Липина-Березкина В. И. Становление современной английской прозы (поэтика и стилистика). - Д., 1998.

10. Померанц Г. Способы существования в дрейфе // Континент-94. - 1994. - № 4.

11. Розанов Р. Р. Уединенное: Сочинения. - М., 1998.

12. Франк С. Свет во тьме. - М., 1998.

13. Хализев В. Е. Теория литературы. - М., 2002.

14. Щербакова И. И. Эссе. Некоторые вопросы жанра / И. И. Щербакова, Е. Г. Плоткина // Проблемы стиля и жанра в советской литературе. Сб. 6. Свердловск, 1974.